«— И в кого только ты такой ловкий уродился? Мне бы всё это и в голову не пришло, а Борис вообще свои пальцы не мог пересчитать не сбившись.
В кого, в кого. Покрутилась бы ты пропеллером в наших девяностых, тоже научилась бы пальцы пересчитывать, и не только пальцы.
— Что за глупости, мама? — уклончиво ответил я вопросом на вопрос. — Вот ты мне и скажи, в кого я такой уродился.
— Да что тут думать, — грустно сказала мать, — в Ольгу, конечно. Ты точно её внук — она, наверное, сейчас локти кусает, что от тебя отказалась. Хотя, скорее всего, это всё гены бабушки — вот она-то точно была не промах. У нас, в общем-то, все хваткие, одна я урод в семье.
— Скажешь тоже, урод, — фыркнул я. — А прабабушка может и не промах была, но Мартин-то её обобрал.
— Да, кстати, — оживилась мама, — совсем забыла тебе сказать: неделю назад Мартин перевёл мне все бабушкины деньги. Твоя работа?
— Ну да, — кивнул я, — передавал я ему такое пожелание.
— Пожелание, — усмехнулась мама, — могу себе представить это пожелание. А ещё он в качестве извинения передал в подарок довольно страшненькую вазу, даже не знаю, что с ней делать. Выкинуть, что ли? Вон она в углу стоит.
В углу действительно стояла светло-коричневая керамическая ваза с простеньким цветочным узором.
— Ты её, конечно, можешь и выкинуть, дело твоё, — сказал я, рассмотрев вазу как следует. — Но я бы посоветовал её продать, если уж она тебе не нравится. Ваза из Срединной империи династии Тан, и к тому же прекрасно сохранилась за две тысячи лет. Не удивлюсь, если она стоит больше, чем все прабабушкины деньги.
— Ты меня временами просто поражаешь, Кени, — покачала головой мама. — Откуда у тебя такие познания? Я даже не слышала про такую империю, а ты там и династии знаешь.
Для Штирлица облажаться — дело настолько обычное, что все давно уже привыкли к его парашюту и будёновке. К счастью, папаша Мюллер тоже остался в том мире, так что никто не торопится разоблачать бестолкового попаданца. Никто не задаёт каверзный вопрос с хитрым ленинским прищуром: "А не пришелец ли ты из параллельного мира, мил-человек?". Это в том мире чуть что, так сразу и спросят, уж там-то все начитанные.»
Именно так - рыба гниёт с головы:
«Повинуясь жесту караульного, машина остановилась, и я опустил стекло, чтобы стражник мог осмотреть салон. Вообще-то стража прекрасно знала мою машину, но я распорядился ни для кого не делать исключений и досматривать в установленном порядке абсолютно весь транспорт. Мне не сложно остановиться у заставы, зато если уж начальник подчиняется общим правилам, то ни у кого из подчинённых и мысли не возникает потребовать к себе особого отношения.»
Правильный тренер:
«— Боль, как известно, лучший учитель — главное, чтобы боли было достаточно. Я прослежу за этим, Арди, можешь на меня положиться. Ну ладно, поболтали и хватит. Начинаем занятие. Как обычно, немного подерёмся для разминки. Разбиваемся по парам. Селькова с Беркиной — давайте, девочки, выясним, наконец, кто из вас альфа-самка. Ты чем-то недовольна, Селькова? Ты всегда можешь вызвать меня на бой и забить мои слова обратно мне в глотку. Нет? Ну вот и не морщи тут нос. И ещё, девочки, чтобы никаких договорных матчей, как в прошлый раз — без хорошего фингала ваш бой не закончится.»
О-о, как знакомо с нумерацией зданий...
«— Ну и где этот двадцать четвёртый дом? — раздражённо спросила Ленка.
— Возможно, он показывается только тем, кто чист душой, — рассеянно ответил я, разглядывая довольно обшарпанный дом номер двадцать два, вплотную к которому стоял не менее обшарпанный двадцать шестой. — Как у тебя с этим?
— Не зли меня, Кени, — хмуро сказала Ленка, — я и так злая. И вообще, что это за место? Почему тут людей совсем нет? Я себя чувствую будто в плохом визионе, где режиссёр пытается на зрителя жути нагнать.
— Да место как место, — хмыкнул я, — обычная рабочая окраина. Все на работе, вот и пусто на улице. Хотя некоторая странность и в самом деле имеется. Совсем пусто здесь быть не должно — на таких окраинах всегда какие-то молодёжные банды слоняются.
Словно услышав мои слова, сбоку из-за угла вывернула группа из четырёх подростков лет шестнадцати — семнадцати. Увидев нас, они на мгновение приостановились, но тут же навелись на цель и расхлябанной походкой двинулись на сближение.
— О, здравствуйте! — приветливо улыбнулся им я и вытащил из наплечной кобуры пистолет.
Подростки остановились, вытаращив глаза. Ленка посмотрела на меня удивлённо, но быстро сориентировалась, достала из сумочки здоровенный тесак и радостно сказала:
— Ну наконец-то!
Подростки попятились. Я передёрнул затвор пистолета, досылая патрон, и звук затвора оказался последней каплей. Подростки ломанулись назад за угол, сталкиваясь и мешая друг другу.
— Странно, — сказал я, разряжая пистолет. — Куда же они? Я-то думал, что доброе слово и пистолет способствуют пониманию и продуктивному общению, но похоже, что не всегда.
— Ты такой резкий, Кени, — заметила Ленка, пряча тесак обратно в сумочку.
— Да просто жалко было на этих придурков время тратить, — объяснил я. — Они бы обязательно докопались.
— Ну и боги с ними, — сказала Ленка. — А вот где мы двадцать четвёртый дом будем искать?
— А знаешь, — задумчиво сказал я, рассматривая облезлые трёхэтажные строения, — я его, кажется, нашёл.
Ленка с интересом посмотрела на меня, вопросительно приподняв бровь.
— Посмотри выше, — показал я, — и ты увидишь, что дома на самом деле стоят не вплотную, а между ними есть проход в пару сажен шириной. Вот отсюда и дотуда не двадцать шестой дом, а просто стена высотой до крыш соседних домов. А вот эта дверь, стало быть, ведёт не в дом, а в проход между домами.
— Думаешь, это проход как раз к двадцать четвёртому дому?
— Я другого варианта не вижу, — пожал я плечами. — Вообще не представляю, где ещё этот дом может быть.
— Значит, пробуем эту дверь, — заключила Ленка. — Сколько можно посреди улицы торчать.»
Не знал первоисточник:
«Передача простых образов действительно не вызвала у нас заметных проблем. Однако когда мы попробовали передавать более сложные понятия, дело резко застопорилось.
— "Жители снегов плачут, когда поднимается ветер", — объявил я. — Ты это сказала?
— Нет, — ответила Гана, — я передавала фразу: "Ветер с севера приносит печаль".
— Да, некоторое сходство есть, но как-то не совсем, — озадачился я. — Давай-ка теперь я попробую что-нибудь этакое передать.
Я сосредоточился и послал цепочку образов.
— "Растения продолжают жить в семенах". Правильно?
— Нет, неправильно, — вздохнул я. — Исходная фраза: "Дети — цветы жизни".
— Странная фраза, — с сомнением сказала Гана. — И что она означает (Совершенно неудивительно, что Драгане это изречение незнакомо. В таком именно виде эта фраза вошла в русский язык после короткометражного фильма 1919 г. режиссёра и сценариста Юрия Желябужского, который так и назывался: "Дети — цветы жизни". Фильм забылся, а фраза осталась в бесчисленных цитатах, вспомнить хотя бы "Двенадцать стульев".)?»
А хорошо, жду продолжение.