«Он не стал говорить, что ландстарх сильно ограничил власть церкви в своей провинции. Не давал жечь жителей и только позволял ловить ведьм по лесам. На него пытались жаловаться, но он, как всегда, действовал решительно и быстро. Схватил десяток особо ретивых инквизиторов и обвинил их в попытке государственного переворота и работе на соседнее Королевство сванов. Быстро получил признания и вызвал всю верхушку Канодриона на переговоры. Предъявил им бумаги с показаниями, и патриархи поняли, что, если дать ход этим бумагам, его величество с удовольствием почистит их ряды. Авторитет ландстарха был столь высок, что он добился того, чтобы церковь перестала вмешиваться в его дела. Компромисс был достигнут, и сюда в провинцию церковь направляла только проштрафившихся служителей, которые, помня о суровом нраве наместника провинции, сидели тихо, проповедуя учение Хранителя.»
Где-где спрятала?
«Свирт встал из-за стола. Поблагодарил горничную и дал ей серебряный рукль, который девушка тут же спрятала в складках своего платья.»
Понятия, да:
«— Опять ты отличился, парень, — он достал из кошеля золотой барет и протянул Артему. — Держи, — важно сказал он.
Артем взял с благодарным видом монету, а сам подумал: жмот, мог бы отдать треть или даже половину. Это же он, Артем, поймал воров. Но вслух высказывать свои мысли не стал. Возницы и охранники с завистью посмотрели на него. Артем это видел и поспешил убрать монету.
— Мирс, скажи нашим из охраны, как освобожусь, я проставлюсь.
Мирс засиял как начищенный пятак.
— Скажу, парень, обязательно скажу. Маркуй, отпускай парня. Вон возницы пришли, их очередь сторожить ночью, — старший из братьев погладил бороду и подмигнул Артему. — Пошли, Артам, твоя смена закончилась.
В зале, сдвинув два стола, собрался десяток Маркуя. Артем решил прогулять этот золотой, чтобы не было лютой зависти товарищей. Ему еще несколько дней с ними двигаться по дорогам. Если нападут разбойники, то товарищи и спину прикроют. А по злобе могут специально подставить и потом его добро поделить. Бережёного Бог бережёт.»
«Это не дырки, это норки!»:
«— Нет, ваша милость, сама Норка. Мы ее так и звали: Норка — дырявая норка. Всем дает.»
Завыл в голос:
«Артем улыбнулся. Видел он таких знающих людей. От скуки байки придумывают. Даже в их бригаде бандитов был такой сказитель. Слышал, мол, он от братвы, что на зоне чалилась, про справедливого киллера. Якобы пострадал от предательства. Сдали его свои ментам, и он погиб в перестрелке. Только такая сильная обида в нем проснулась от предательства друзей, что месть стала течь вместо крови в его жилах. Парня похоронили, а он душой привязался к могиле и ночью бродил по кладбищу. И помогал тем, кто был несправедливо обижен. Придут, мол, братаны на кладбище, попросят его помочь, он и помогал. То прокурора завалит, то сыскаря. Артем еле сдерживался тогда, чтобы не рассмеяться. Но молодые пацаны слушали развесив уши. А что? Это было просто мясо — накачанное, тупое, жаждущее денег и быстро уходящее в расход. Они мечтали подняться по иерархической лестнице и жить, как жили их лидеры. Но мест наверху было мало, а желающих много.»
А герой-то, кажись, «перешёл на Тёмную сторону»...