«Неподалеку от города Иволга остановилась. Я слезла, пошатываясь. Пошла к реке. Даже забылось, что к реке лучше не ходить, что там страшные водяные муты и вообще... Очень хотелось пить. Я нагнулась к воде, протянула горсть.
Иволга резко ударила меня по руке.
– Не смей! Сдурела?
Она отцепила от "Зонгшена" пластмассовое ведерко. Набрала воду, вынула из кармана таблетку и бросила туда. Я в оцепенении глядела на спокойное течение речной воды.
– Там, говорят, жуткие муты бывают, – пробормотала я, – акулы даже...
– Акулы! – буркнула Иволга, – меньше фантазировать надо. Акул там нет. А вот лямблии сейчас такие бывают, амебы, микрофлора всякая, что без дезинфекции воду пить – все равно что мышьяк.
Она тоже посмотрела на воду.
– Все мутирует. Жизнь активно приспосабливается к новым условиям. Ну пей, можно уже!»
И вирусы на ослабших организмах:
«Тигра умерла в прошлом году не то с голоду, не то грипп доконал, я помню, кстати, этот грипп у нас цех чуть не ополовинил.»
Неожиданно здраво - только почему с большой буквы?
«– А ты в Бога веришь? – спросила я ее. Дана сказала, что да, и что она крещеная же. А я вот даже не знаю, может, мать меня и крестила в детстве. Да я все равно ни во что особо не верю, ну какой тут Бог? Ясно же, что никакой у нас тут не Апокалипсис, и не всадники там разные с ангелами, а просто война обыкновенная. Размолотили все к ядрене фене. Был бы Бог, все бы по-другому как-то было.
Но я Дану разубеждать не стала, это же хорошо, когда человек верит, сразу жить легче.»
Часто именно из любопытства, да:
«Мой первый и единственный, наверное, на всю жизнь мужчина. ... Но попробовать-то надо было, нет? Мне тогда было пятнадцать, ему семнадцать. Не сказать, что это было прямо зашибись как здорово, но я теперь хоть знаю, как это бывает.»
Фактически, новый манифест:
«– Это ты нам про коммунизм рассказываешь, – вставил из угла Бес, – плавали, знаем. Я постарше тебя буду... сам коммунизм помню плохо, конечно, но родители говорили. Ничего хорошего!
Иволга усмехнулась.
– Ваше время прошло, Бес. Прошлое – это прошлое. Те, кто его изучали – ошибки учтут, второй раз на те же грабли не наступят. А нам теперь предстоит новое строить. И исходить при этом из реальности, а не твоих расплывчатых представлений о том, что когда-то там было. Эти ребята уже не знают, что там когда было. Да и что ты им расскажешь? Про репрессии, да? Или, может, про очереди за дефицитной колбасой?
Бес потерянно смотрел на нее.
– Все кончилось, Бес. Странно, что ты этого не понял. Все ваши старые представления – коммунизм, совок, сталинизм, троцкизм, неэффективная экономика, что там еще у вас было – всего этого больше нет. Этим ребятам было не до того. Кто постарше – воевал, кто помоложе – пытался выжить. Система твоего эффективного строя очередной раз – не первый уже, кстати – накрылась медным тазом. Она рухнула, эта система – под грузом собственных кризисов, собственных противоречий. Рухнула – и погребла миллиарды людей. Только это не гибель. Это – перезагрузка. И все твои представления, которые ты с детства смутно помнишь, все, что тебе внушали – все это ненужные файлы, которые при перезагрузке погибли. Их не будет, Бес, все. Мы с чистого листа загружаемся заново. С нового диска. И теперь от нас зависит, какой загрузочный диск мы поставим, и рухнет ли система заново – или человечество наконец сможет расти и развиваться.»
Чернуха на уровне, а вот столько оставшегося высокотехнологичного - не знаю, не знаю...