«А вообще… странное какое-то событие. Вырубили девчонку, лапки какие-то на теле повырезали, кровь, распятие. И правда на сектантов каких-то похоже. Или кто-то под них косит.»
Вот да - всё было запрещено, но все всё читали:
« – Слыхал? Есть что-то недоброе в мужиках, не пьющих вина, избегающих женщин и не курящих добрых сигар. Цитата, между прочим! Знаешь откуда?
Я фыркнул. А философ-то продвинутый!
– Очень приблизительная цитата. И про сигары там вообще-то ничего не говорится.
– "Там" – это где? – подозрительно прищурился Жорик.
– В романе Булгакова, – пожал я плечами, – "Мастер и Маргарита". А что? Книжка под запретом?
Почему-то у рыжего весельчака с греческой фамилией изумленно отвисла челюсть. Потом он сделал страшные глаза и зашептал убежденно:
– Ты что орешь? Конечно, под запретом! А ты как думал? Там же про дьявола все рассказывается! Сразу же запретили, как только Булгаков... ЭТО закончил писать. До войны еще. А самого автора арестовали и... расстреляли, кажется, точно не помню.
Бред какой.
Ну и каша в голове у нынешней советской молодежи.
И что прикажете? Проводить экспресс-лекцию по творчеству и биографии Михаила Афанасьевича?
...
– Да успокойся ты. Пошутил я. Не нужны мне ваши подпольщики. Открою тебе секрет, если не знаешь: этот роман вполне открыто издается у нас в Союзе. Правда, ограниченным тиражом и с купюрами, но издается. Так своим революционерам и передай. Рахметовы доморощенные!»
Хм-м...
«– Иди с богом, сын мой.
Почему мне кажется, что, когда говорят "иди с богом", это почти: "Да пошел ты... отсюда"? Get out of here!
Я и пошел.»
Однако!
«Справа на стене – календарь с изображением фруктового натюрморта. Ягодки-малинки, миленько. Обычных рукописных пометок на цифрах, обозначающих дни, не усматривается. Ну, правильно, зачем красоту пачкать? В левом верхнем углу календаря торчит булавка, на ней – какая-то висюлька из перьев и ракушек. Талисманчик? Похоже. Уже что-то.
Я провел пальцем по стойке – чисто, местный архивариус свое рабочее место любит. Или просто аккуратная от природы женщина. Что еще мне пригодится? Цветок на шкафу слева. Как его? "Гулящий муж", кажется. Листья у него кожистые, если их не протирать специально – быстро покрываются пылью. В нашем случае – все путем, блестят, как у кота... к-хм... как положено блестят: ухаживают, значится, за бродягой. Рядом сверху ничего не навалено, как это водится у нормальных людей: на шкаф закинул – уборку провел. Здесь не так.
Так-так-так.
Стеллажи все с бирками. На бирках – буквы алфавита написаны не от руки, а набиты через канцелярский трафарет. Вот надо было заморачиваться? Тут явно обитает педант, однако. В пользу этой версии – новенькие обои в мелкий цветочек, сдержанная расцветочка, успокаивающая. В потолочных углах – ни клочка паутины, не у всякой домохозяйки туда руки доходят, а здесь, стало быть, дошли. И вишенка на торте: стопка нарезанных листков справа на стойке и шариковая ручка на зеленом шнурке. На зеленом! Голову даю на отсечение – для хозяйки здешнего архива в этом есть какой-то смысл.
Потому что здесь обитает... явный ПСИХАСТЕНИК.
Это личность с акцентуацией характера, главными чертами которого являются тревожность, нерешительность и склонность порассуждать, а также – постоянная мнительность в виде опасений за свое будущее. Именно у таких людей защитой от перманентной тревоги по поводу воображаемых неприятностей служат выдуманные предметы и ритуалы – амулетики-талисманчики. Кстати, чрезмерный педантизм, склонность к чистоте и порядку вплоть до абсурдной стерильности, мелочная принципиальность и въедливость – именно из той же самой оперы. Это – атрибуты их защиты от злобных внешних факторов: футляр, кокон, раковина, как хотите называйте.
А знаете, что в советскую пору больше всего не хватало психастеникам?
Никогда не догадаетесь – мыльных опер!
Да-да, именно их – тупых сериалов, в которых сей чрезвычайно ранимый психотип имел бы возможность спрятаться от опасностей реального мира. Как улитка в раковинку. А уже оттуда, изнутри мог бы порассуждать о том, что, мол, видите, прав я оказался насчет грядущих неприятностей. Дикая Роза с рабыней Изаурой вам в доказательство!»
Он же как-бы-пацан? Но смог понты отбросить:
«– Ты меня что – отговариваешь? Или все же просишь о помощи?
– Не знаю. Мне... как-то нервозно за тебя.
– Почему вы, мальчишки, избегаете слова "страшно"? Что в этом постыдного?
– Да! Мне за тебя страшно!»
Ох, что-то совсем никак - сумбур какой-то...
