«Стать актpисою с самого детства девчонка мечтала,
Чеpез теpнии в кpуг голливудской богемы попала.
Сценаpист – наpкоман, а пpодюсеp – pаспутный ублюдок.
Это вам не "Мосфильм", а гнилое нутpо Голливуда.
И нагая лежала она в pежиссёpской постели,
Её гpудь напpяглась – как обычно – соски отвеpдели.»
«Любовное чтиво», Шаов
Чеpез теpнии в кpуг голливудской богемы попала.
Сценаpист – наpкоман, а пpодюсеp – pаспутный ублюдок.
Это вам не "Мосфильм", а гнилое нутpо Голливуда.
И нагая лежала она в pежиссёpской постели,
Её гpудь напpяглась – как обычно – соски отвеpдели.»
«Любовное чтиво», Шаов
И ещё четыре главы прекрасного цикла:
«Сижу, поел, кофе допиваю. Общепит в госпитале общий. Палаты, мужские, женские – кучкуются на этажах отдельно, а столовка – одна для всех. Но, женщины садятся с женщинами, мужчины с мужчинами. Смешанный вариант – можно, но не принято. Воспользовавшись возможностью, занял свободный столик, не став ни к кому подсаживаться, хотя это в корне неверное поведение в данном социуме. Ну вот не хочется мне ни с кем знакомиться! Не чувствую в себе я сил для этого.
...
– Ладно, потом, так потом, – не спорю я и говорю. – Оппа, я тогда пошла.
– Куда ты пошла? – удивляется ЧжуВон.
– К себе, в палату. Посплю ещё, – объясняю я.
– И что, ты меня бросишь одного? – ещё больше удивляется оппа. – Хочешь, чтобы я один сидел за столиком?
Блин! Тоже мне, аутофоб нашёлся!
– В этом нет ничего страшного, – говорю я, имея в виду одиночное сидение за столом. – Кимчи не опасна. Ты её не дразни и всё. Останешься жив.
Выбираюсь из-за стола под взглядом удивлённого ЧжуВона.
– Бай-бааай, – сделав пальчиками и улыбаясь, говорю я ему. Уж больно выражение лица у него забавное.»
А так-то демократия и свободная пресса:
«В этот момент диктор переходит к следующему информационному сообщению: "... Министерство обороны, в лице своего представителя по связям с общественностью, выразило своё крайнее недоумение о появившихся в корейских средствах массовой информации сообщениях о якобы имеющихся потерях в войсках, в результате последнего инцидента на границе КНДР" – говорит диктор. – "Министерство обороны, со всей ответственностью подтверждает свою первоначальную информацию – невозвратных потерь в войсках нет. Военнослужащие, получившие повреждения различной степени тяжести в результате обстрела с сопредельной стороны, находятся на излечении в военном госпитале.
Министерство обороны, в лице своего представителя, также выражает своё недоумение методами освещения в СМИ событий, происходящих в корейской армии, с использованием недостоверной информации, полученной от источников, не внушающих доверия.
Министерство обороны предупреждает, что отдание предпочтения в деле освещения деятельности армии сторонним источникам и установление их превосходства над официальными заявлениями государственных структур – недопустимо. Министерство обороны так же сообщает, что, находясь на страже защиты национальных интересов, направило запрос в соответствующие государственные органы с просьбой дать правовую оценку случившемуся событию..."
...
"... главная прокуратура республики Корея, сообщила, что её ведомством начата проверка в отношении ряда средств массовой информации, распространявшие непроверенные сведения о гибели южнокорейских военных. Проверка на предмет законности опубликования подобных сведений, на предмет соответствия „закона об армии”, будет проводится на основании запроса от министерства обороны Республики Кореи..."»
Городницкий даже не подозревал!
«„Когда на сердце тяжесть И холодно в груди. К ступеням Кёнбоккуна Ты в сумерки приди,”
«Кёнбоккун» – дворцовый комплекс в Сеуле. То есть, когда ты недоволен жизнью вокруг тебя, тебе предлагают прийти к императорскому дворцу, иными словами – вернуться к истокам, вернуться к императорской власти.
„Драконы держат небо На каменных крылах.”
Тут всё понятно. Первый король, по легенде, пришёл в Корею с неба. Драконы – держат небо, держат королевскую власть. "Голубые драконы" – сила, которая держит власть. Следующие строчки из второго куплета,
„Их тяжкая работа важней иных работ. Из них ослабни кто-то, и небо упадёт!”
если их соединить со строками из первого куплета,
„Где без кимчи и риса, Забытые в веках, Драконы держат небо На каменных крылах.”
...то получится обещание – поставить драконов выше всех в обществе, в качестве компенсации за то, что они были долго "забытыми". Третий куплет – это вообще неприкрытая лесть и восхваление, утверждающие, что без "драконов", всё просто рухнет. Фраза из четвёртого куплета – „Поставлены когда-то, а смена не пришла”, это намёк на то, что пришёл новый король. С новым королём приходят новые "драконы", которые служат только ему. Пришла смена. Пятый куплет – снова восхваление "драконов", а строчки:
„И жить ещё надежде до той поры, пока Драконы держат небо, на каменных крылах”
Прямое указание на то, что всё во власти их силы. Если вспомнить, что про Агдан говорят, что она "упала со звезды", то есть с неба, её синие глаза, то п освящая песню военной бригаде с известным названием, в которой драконы держат Небо, да ещё и в главном королевском дворце, это выглядит как заявка на собственных "драконов". Заявка на власть. Или как призыв – "Я королева, я призываю вас служить мне!" Вот такие песенки поёт Агдан бригаде корейской морской пехоты...»
Хорошо объяснились!
«– Я рад, что благодарность хоть иногда, но всё же стучится в твоё сердце, – говорит мне ЧжуВон. – Надеюсь, в качестве ответного шага, ты не забудешь о моей просьбе.
– О какой? – улыбаясь, но с недовольством внутри, спрашиваю я.
– О твоём индивидуальном агентстве, которым я буду управлять, – улыбаясь, отвечает мне ЧжуВон.
Угу... бесплатного ничего не бывает. Только приманка в мышеловке...
– Следует ли понимать ваши слова, господин ЧжуВон, что моё спасение было не спонтанным импульсом человеколюбия, а чётко выверенным решением? – стараясь улыбнуться как можно милее, уточняю я.
– Конечно, – ничуть не смущаясь, отвечает мне этот... этот. – Я умею чётко всё планировать. Поэтому, не сомневайся. Агентство под моим руководством обречено на процветание.
- Пфф... – выдыхаю я и спрашиваю. – Значит, всё было ради денег?
– ОтчастиЮ – кивнув, признаёт ЧжуВон. – Ещё, ради свободы. Если бы ты умерла, то кто тогда бы спас меня от работы в семейной корпорации и женитьбы?
ЧжуВон с насмешкой во взгляде смотрит мне в глаза. Я смотрю в ответ, думая при этом, что идея – поблагодарить его за своё спасение оказалась, неудачной. Желание быть приличным и благодарным человеком привело лишь к тому, что мне "включили счётчик". Лучше было просто промолчать, сделав вид, что ничего особенного и не случилось.
– Если думаешь, что я буду тратить на это время, то даже не рассчитывай, – улыбаясь, отвечаю я. – У меня есть более интересные занятия, чем спасение тебя от твоих личных проблем.
Постоянно улыбаюсь я потому, что мы с ЧжуВоном сидим в столовке, а кругом, такое ощущение, что все пялятся только на нас.
– Ты такая неблагодарная? – с неодобрением смотря на меня интересуется ЧжуВон.
Хоть его голос звучит неодобрительно, в его глазах я вижу смешинки, которые перевожу для себя как – "куда ты денешься"? Откуда столько самоуверенности у этого пацака??
– Да, я черная, неблагодарная тварь, – отвечаю я ему. – Ты такой ещё никогда не встречал.
ЧжуВон охотно кивает в ответ.
– Согласен, – говорит он. – Редкий экземпляр.
– Раз согласен, то тогда и разойдёмся, как в море корабли, – говорю я.
ЧжуВон пожимает плечами.
– Ты не способна смотреть вперёд, – говорит он. – Как ты себе это представляешь? Нас вдвоём представили к награде, сегодня в госпитале нас посетят высокие должностные лица, чтобы узнать о нашем здоровье. Потом, наверняка, у нас будет что-то ещё, совместное. Вроде интервью представителям СМИ и участия в каком-либо телевизионном шоу или программе. В какой именно момент ты собираешься уйти в бескрайнее море? Ты предупреди заранее, иначе для нации это станет шоком.
Задумываюсь над ответом. ЧжуВон насмешливо смотрит на меня.
– Я могу сделать это прямо сейчас, – говорю я, обдумав, как я могу далеко зайти и что мне за это будет.
– И как же ты это сделаешь? – с любопытством спрашивает ЧжуВон.
– Одену вот эту тарелку тебе на голову, – указав глазами на стоящую передо мной на подносе посуду, отвечаю я. – И разойдёмся.
ЧжуВон переводит взгляд с меня, на тарелку, потом снова на меня и принимается молча разглядывать.
– Я – "индепенденс", – говорю я. – Я зарабатываю сама и совершенно не завишу от твоей семьи. И от министерства обороны. И от агентства, не завишу. И Корея, если вдруг что случится, совсем не обязательное для меня место проживания. Хоть Земля круглая, но на её шарике я легко найду для себя уголок. Это понятно?
Наклонив голову с вопросом смотрю на собеседника из-под бровей. ЧжуВон задумчиво смотрит на меня, потом кивает.
– Вот и отлично. – говорю я и начинаю выбираться из-за стола.
Иду по больничному коридору по направлению к лифтам ведущих на мой этаж. Прокручиваю в голове разговор с ЧжуВоном. Вообще, товарищ, в край обнаглел. Я ему тут, что – корейская девушка? Покорная и бессловесная, при виде оппы падающая на спину? Щасс, три раза! Разбежался...»
И, здравствуй, очередной «айн шкандаль»:
«– У моей онни те же самые проблемы, что и у всей корейской молодёжи, – прервав затянувшуюся паузу, отвечает она. – Проблемы с корейской системой образования.
– Да? – удивляется услышанному журналист. – Как из-за проблем с корейской системой образования можно попасть в больницу?
– Да потому что ни в одной стране мира нет традиции учителям напиваться со своими учениками до скотского состояния! – со злостью в голосе восклицает ЮнМи. – Это дикость! Средневековье!
– Как я понимаю вы говорите о каком-то конкретном случае, который мало кому известен, – делает вывод журналист и просит. – Не могли бы вы рассказать о нём более подробно, чтобы стало более понятно?
– Сегодня – начало учебного года, праздничный день у учеников, – говорит ЮнМи, выполняя его просьбу. – Так вот, в университете Ёнесай, где учится моя сестра, была по этому случаю устроена попойка с целью отметить это событие. Организатором этой попойки, в результате которой моя онни попала в больницу был преподаватель Ли БакХён!
– Ваша сестра выпила лишнего? – уточняет журналист.
– "Выпить лишнего", это совсем не точное отображение ситуации! – зло отвечает ЮнМи. – Это случается уже не первый раз. И с завидным постоянством, в пьянках, закончившимися тяжёлыми последствиями, участвовали преподаватели моей онни. Университет Ёнесай – алконарий, закончив который вы гарантированно станете алкоголиком, а не специалистом!
– Вы уверены, что не обобщаете конкретный случай со всем университетом? – спрашивает журналист.
– За всё время учёбы моей сестры в этом университете они так и не смогли дать ей английский на уровне, необходимом для работы в турбизнесе, хотя это основа профессии, без которой в ней нечего делать. Зато, за это время её научили пить до умопомрачения, – смотря на журналиста ледяным взглядом, говорит ЮнМи.
– Вы не опасаетесь, что ваша оценка работы университета Ёнесай будет встречена его руководством и педагогическим составом – отрицательно? – задаёт вопрос журналист.
– Последний раз я сказала своей онни, что – "ещё одна такая пьянка и ноги твоей больше не будет в этом алконарии!" – отвечает ЮнМи. – Мне плевать, как они это воспримут! Здоровье онни для меня важней, чем их оценки! Хорошо бы ещё вернуть деньги, которая заплатила моя семья за эту имитацию обучения и нанесения вреда здоровью учащейся. Я проконсультируюсь с юристами по этому вопросу и подам исковое требование. Если университет увернётся, подам иск к министерству образования страны.
– Министерству образования? – удивляется журналист.
– Ну, а кто должен отвечать за то, что творится? За то, что в школах из детей делают самоубийц, а тех, кто сумел "проскочить", в университетах потом превращают в алкоголиков?! – удивляется в ответ ЮнМи. – Это всё находится в ведении министерства. Ну так пусть оно и отвечает за творящийся бардак.
– Вы рассчитываете выиграть?
– Если не выиграть, то хотя бы попытаться навести их на мысль о том, что в возникшей ситуации, их дальнейшее пребывание в созерцательной позиции недопустимо. Нужно наводить порядок с учебной нагрузкой и дисциплиной в учебных заведениях.
– Что вы имеете в виду, говоря – "в возникшей ситуации"? – спрашивает журналист.
– Я имею в виду последний доклад Статистического управления Республики Корея, – отвечает ЮнМи.
– А что написано в этом докладе? – спрашивает журналист.
– Вы не читали? – удивляется ЮнМи. – Вы же журналист, должны знать все новости, особенно такие. В докладе, управление статистики приводит цифры, при взгляде на которые становится понятно, что наша страна – вымирает. Поэтому, каждый подросток для нации сейчас становится буквально на вес золота. А у нас, в день празднования начала учебного года, подростки напиваются чуть ли не до смерти. Министерство образования не хочет навести порядок с дисциплиной на подконтрольной ему территории? Или, кто за них это должен делать? Пришельцы?»
А я-то всё недоумевал, где же харрасмент: дык, вот он - в полный рост.