«Разумеется, не стоило идеализировать режим Захир-Шаха. Уровень коррупции в Афганистане был невероятный. На одном из приемов в королевском дворце заговорили о патриотизме, и один из высокопоставленных афганских царедворцев рассказал, что по инициативе короля, чтобы поддержать экономику, чиновники в большинстве своём отказываются от жалованья.
— На что же они живут? — удивленно воскликнул один из наших.
— На взятки, естественно, — благодушно пояснил афганец, — на жизнь с лихвой хватает, а еще и государство обирать — непатриотично.
Вот такой необычный был тогда в Афганистане патриотизм.»
Аж икнул:
«— Для этого сначала желательно провести чёткую законодательную черту, за которой, собственно, и начинается экстремизм, — предложил Соколовский. — Чтобы не было злоупотреблений.
— Черта давно уже проведена, — ответил Никита Сергеевич. — Её ещё Махно сформулировал: "Твоя свобода заканчивается там, где начинается моя свобода". Нестор Иванович, конечно, человек был неоднозначный, но в данной ситуации рассудил исключительно верно, и его трактовку можно принять за основу. То есть, пока человек соблюдает правила социалистического общежития, не нарушает законов и общепринятых правил поведения, он имеет право высказывать своё мнение, и претензий к нему быть не должно. Но если начинаются призывы к возвышению или принижению людей по их национальности или религии, к межнациональным и религиозным столкновениям, погромам, грабежам, изгнанию, убийствам и геноциду по национальному и религиозному признаку, тем более, если эти призывы подкреплены конкретными действиями, наш ответ должен быть самым решительным и жёстким. Тех, кто поднимает руку на мирных граждан, будем карать на месте.
— Ого! Жёстко, Никита Сергеич, — заметил Гречко.
— А иначе с ними нельзя. На шею сядут и ноги свесят, — отрезал Хрущёв.»
Знание будущего иногда бессильно:
«Ситуация складывалась хуже некуда. Как сказали бы американцы, произошёл классический JANFU — Joint Army-Navy Fuck-Up, (Совместный армейско-флотский про...б). Что ещё печальнее, в "про...бе" поучаствовал и Комитет Госбезопасности.
Командир части немедленно доложил об "унесённых ветром" в штаб, как бы ни хотелось ему, скрыть такое происшествие было невозможно. Во Владивостоке, где лежал полученный рано утром из Москвы грозный приказ военно-морского министра, среди штабных началась лёгкая паника. О происшествии на Итурупе доложили командующему Тихоокеанским флотом адмиралу Фокину.
Виталий Алексеевич Фокин тут же распорядился развернуть поисково-спасательную операцию, а сам сел обдумывать ответ, который ему предстояло отправить военно-морскому министру. Но, пока продолжался шторм, о каких-либо реальных поисках не было и речи. Видимость была почти нулевая, свинцово-серые тучи обрушивали в кипящее белыми гребнями волн море один снежный заряд за другим, скорость ветра доходила до 60 метров в секунду.
В Москве адмирал Кузнецов, получив рапорт адмирала Фокина, схватился за голову. В этот момент заверещала «вертушка» — телефон секретной линии ВЧ-связи. Министр снял трубку. Звонил Серов.
— Ну что, Николай Герасимович? Ваши на Тихом океане всё про...бали? — спросил председатель КГБ.
— Не время для подъ...бок, товарищ Серов! — возмутился адмирал. — Там четверо ребят могут погибнуть, если уже не погибли!
— Да я и не подъ...бываю, — честно ответил Иван Александрович. — Мои ведь тоже про#бали, хотя должны были ваших подстраховывать... Я сейчас подъеду, подумаем вместе, как ребят спасать. Мы с вами теперь оба за них в ответе.
Такого адмирал от председателя КГБ никак не ожидал. Подобно всем профессиональным военным, чекистов он не любил. Но сейчас, чтобы спасти этих четверых, Кузнецов готов был сотрудничать с кем угодно, хоть с чёртом.
"Хотя... Пожалуй, с чёртом было бы безопаснее", — подумал адмирал.»
Хм, вот не скажу за шестидесятые, но позже в СССР ви́ски как-то было не сильно просто найти - вот ром кубинский, как мы шутили, «пахнущий потным негром» был, это да:
«Рассказывали мне тут недавно, как в Азовском пароходстве приходилось контейнеры внедрять. Наш товарищ ездил на предприятия Мариуполя и Донецкой области, которые должны были загружать вместо вагонов контейнеры, с бутылкой виски и постановлением донецкого обкома партии, и говорил им: "Значит, либо будем контейнеризировать, то есть грузить не в вагоны, а в контейнеры — тогда пьем виски. А если не будем, то тогда пойдём в обком разбираться." (Реальная история, относящаяся к 1967-68 г.)
— Нестандартный подход, — улыбаясь, одобрил Первый секретарь. — И как, подействовало?
— Подействовало, — усмехнулся Бакаев. — Хотя виски понравился не всем, пришлось разнообразить ассортимент. Как раз кстати в магазинах кубинский ром появился, ну, некоторые ещё армянский коньяк предпочитали...»
А хорошо:
«— Ференги? — удивлённо переспросил Никита Сергеевич.
Он смотрел фильмы со смартфона Александра Веденеева, и помнил, что ференги — это патологически жадные, ушастые инопланетяне-торговцы из "Стартрека". Но регент явно имел в виду что-то другое.
— Так в наших краях, в Пакистане и Афганистане называют англичан, — пояснил читральский министр.
Хрущёв едва не сложился пополам от хохота — помешал живот и столешница. "Интересно, это кто же из сценаристов „Стартрека” так англосаксов припечатал?" — подумал Никита Сергеевич. — "Они же протестанты, у них обогащение возведено едва ли не в высшую добродетель! Вот это — „троллинг 90-го уровня”, как у них, „там” выражаются. И ведь никто ни разу не догадался!"»
Если понравились первые тома́, то эти два тоже изучайте смело.