«– ...и какое условие ты им поставила? – заинтересованно спрашивал княжич, осторожно приобнимая свою Дейю на заднем сидении машины.
– Очаровать Максима.
– О... – Не нашелся со словами Пашка.
– Если у нее не получится, я останусь с тобой. Если у нее получится, то ее убьет Ника, и я останусь с тобой. – Посмотрела девушка на него снизу вверх.
– А это не слишком жестоко? – Пробормотал он, впрочем, не сильно сочувствуя той, из-за которой настрадалась его Дейю.
– Прощение – это для сильных. А я такая слабая! – С горечью произнесла она, прижимаясь лбом к его груди.»
Какой слог!
«Среди жарких признаний в любви летнему солнцу, волнительного ожидания первых теплых весенних лучей и яркой радости от созерцания скованных в лед озер под синим небом, найдется в душе тихая любовь к поздней осени.
Не той ранней и слякотной, с размытыми дождями дорогами – хотя и ей достанутся добрые слова от тех, кто встретит ее в тепле своих покоев, и кому хлесткий ливень за порогом, приглушенный оконной рамой, станет аккомпанементом треску огня в камине.
И не середине осени, наполненной нотами увядания и прощания – под звуки птичьих стай, зовущих за собой: к теплому морю, в страны с ранним рассветом и поздним закатом, переждать студеную пору и, быть может, остаться там навсегда. Кто-то поддастся, но там, под знойным бризом, на горячем пляжном песке, глядя поверх голов шумной и многочисленной толпы на горизонт, рано или поздно затоскует о ней.
Поздняя осень – с твердой, слегка промерзшей землей. С холодом, пока еще не столь колючим, чтобы прятать ладони в теплые перчатки и нагружать плечи тяжелыми шубами, но достаточным, чтобы очистить разум от тревог. С ощущением выполненного дела, наполняющим странным спокойствием – будь то собранный урожай или сданный квартальный отчет, за порогом которого видится новое начало – но оно, вместе с большим снегом, ожидается еще нескоро...
Еще будет покров – тонкий, белоснежный, без единого следа – и ощущение первопроходца всякий раз, когда подошва продавит первый снег, оставив четкие отпечатки шагов. Он же скроет все запахи, оставив в воздухе только морозную свежесть, да приятные дымки от костров.
И самое важное – тишина, нетронутая суетой птиц и шумом дождя. Промолчат под ветром деревья, лишенные листвы, не мешая мыслям. Благостно.
Особенно прекрасна эта пора поздним утром среды, за городом, с похмелья.»
Особенно, если ты пил спирт!
«– О, вода – это весьма коварная субстанция! – Воодушевленно отметил Давыдов. – Иногда, кажется – уже трезвый. А как попил водички – так снова праздник!»
Да!
«Ныне этих двоих связывали самые крепкие взаимоотношения, которые могли быть между юношей и девушкой: она полночи выражала неудовольствие сантехнике, а он придерживал ее за локоток. Обычно последствия данных событий впадают в иную крайность: показного равнодушия друг к другу, отведенным в сторону взглядам и желания избежать новой встречи. Видеть чужую слабость позволено только очень близким – каковым, как оказалось, можно успеть стать всего за пару дней.»
«Переводы» прекрасны:
«– Пожалуй, мы закончили в этом городе, сын, – Аймара Олланта посмотрел на руины отеля, когда пыль спала, а его люди вернулись констатировать численную убыль противника.
– Дождемся хозяев и объясним нашу позицию?
– Как принято делать у вас? – уточнил патриарх клана у белорусского переводчика.
– У нас принято не дожидаться озлобленных хозяев. Считается, что время успокаивает, а степень вины не меняется.
– Это мудро, – покивали Аймара. – Как зовется эта традиция?
– Atas, menti, – спокойно ответил молодой седой человек.
...
Резко вдохнув, Аймара Олланта вновь схватился за сердце.
– Tvaiumat, – пожелал ему здоровья переводчик, аккуратно придерживая за плечо.
...
– Как сказать вежливо, что приезжать не надо, не нарушая обещание? – тяжелым взглядом одарил глава клана переводчика.
– Y nas remont, – задумавшись буквально на мгновение, уверенно ответили ему.
– Это сработает?
– Если он культурный человек – бесспорно.»
По предварительной информации должна была стать завершающей, но это явно не так - и прекрасно. Продолжаю рекомендовать.