«Часть силы той, что без числа
Творит добро, всему желая зла.»
Но любая симпатия к герою улетучивается после:
«Да, я далеко не ангел, как темный лорд, я способен и на жестокость, и на изощренные пытки, но от этой силы у меня помутилось в голове.»
Ибо у персонажа есть «оправдание» (выделено мной):
«Что ж, при такой ране он протянет еще пару часов, но боль будет адской. Желание не мучиться, а умереть сразу мне было вполне понятно.
– Уверен? – спросил я на всякий случай. Он кивнул.
Я наклонился к нему, вынул небольшой кинжал и, произнеся короткое слово, оборвал его мучения. У каждого из нас, темных, есть такая особая вещица. У кого-то – кинжал или стилет, у кого-то – что-нибудь попричудливей. У Лауры, например, это заколка в виде стрекозы. Особая вещь позволяет взять часть энергии смерти, если при этом произнести определенное слово. Почему бы мне тогда не воспользоваться такой возможностью с самого начала? Все очень просто. Для того чтобы накопить достаточно силы, мне пришлось бы перерезать пару средних размеров королевств. Кроме того, есть еще один нюанс. Смерть должна быть добровольной. Никаких заклятий, никаких зелий – только добровольно. В каждом из миров, в которых мы играли, мы создавали культы, где жрецы убеждали смертных в пользе самопожертвования темным. Так мы получали энергию в свое распоряжение. Жестоко, не спорю, но не я это придумал...»
У Еськова в «Последнем Кольценосце» про это точно и лаконично:
«Многие лица указывали и жителям Невольничьей Гавани, и их респектабельным контрагентам в Кханде, что ремесло, коим они зарабатывают на жизнь, грязнее грязи. Те в ответ философски замечали, что бизнес есть бизнес и если есть спрос, то он все равно будет удовлетворен — не этим продавцом, так другим (по нынешним временам эта аргументация известна всем и каждому, так что вряд ли есть нужда воспроизводить ее во всех деталях).»
Так что...