«Полагаю, вы готовы задать вопрос: как мог я, верующий, общаться с оборотнем? Ну что же... Нахожу вопрос справедливым и готов ответить, объясняя свои поступки и побуждения.
Невзирая на мой возраст, я прекрасно знал, какие напасти грозят мне в будущем. Святой Трибунал с радостью вздернет меня на дыбу, а затем сожжет на костре как пособника нечистой силы, но даже в этом случае мне было любопытно, тем более что страх перед оборотнем исчез. Жажда познаний – вот причина моей смелости и одновременно моей слабости. Признаю это со всем смирением и пониманием, чем все может обернуться. Юность часто бывает безумна в своей безрассудной храбрости.»
Диалоги хороши:
«– Ван Аркон? – с улыбкой ответил Орландо. – Какая встреча! Куда направляетесь?
– На небольшую прогулку, – усмехнулся предводитель разбойников. – Мои ребята слегка засиделись и вот, решили размять кости.
– И проломить кому-нибудь голову?
– Боже упаси! Разве что попадется на дороге несговорчивый торговец! Вы же их знаете, сударь! Они так трясутся над монетами, что готовы перерезать горло любому, кто попадется на их пути. Поневоле начнешь опасаться этих душегубов! Я не сплю ночами от страха, а поспать, как вы знаете, я очень люблю.»
Отсылки не хуже:
«Внутри было непривычно пусто, а хозяин, Гай Григориус, выглядел довольно уставшим. Он поднял голову, окинул нас взглядом и нахмурился. Тяжело вздохнув, молча выставил на прилавок большую кружку и наполнил ее вином, после чего выжидающе скрестил на груди руки. Шевалье, не проронив ни слова, медленно выпил вино и аккуратно поставил кружку на стол.
– Как там погода? – с безразличным видом спросил Гай.
– С утра шел снег, – пожал плечами де Брег.
– Что вообще в мире делается?
– Сарацины захватили франкское судно.
– Все как обычно... – скривился мастер.
– Vanitas vanitum, – развел руками шевалье. – Люди грызут горло друг другу.»
Описания... внушают:
«Я обвел взглядом монастырский двор. Везде царила смерть. Многие тела превратились в кровавую кашу, из которой торчали обломки костей. Не понимая, что делаю, я повернулся и пошел к воротам. Ноги не слушались, будто я шел на деревянных ходулях.
Несколько зданий были подожжены и уже пылали ярким пламенем, бросая в темнеющее небо снопы длинных и быстрых искр. Трещало пламя, пожиравшее стены. Дым расползался по двору и начинал душить. Это был конец... Конец Лесной обители. Казалось, что сама смерть витала над землей в поисках добычи. Она воцарилась в этом монастыре как хозяйка, а ее ужасный лик преследовал меня в каждом убитом.
Рядом с распахнутыми воротами увидел груду останков. Руки, ноги… Кровавая требуха... Оторванные головы, на лицах которых застыл смертельный ужас. Это были последние из разбойников, которые пытались спастись бегством, а когда поняли, что это бессмысленно, то приняли бой. На груде останков увидел... Поверьте, я оцепенел от страха!»
Исторические детали просто порадовали:
«– За свою жизнь отец настоятель достаточно потрудился, борясь с нечистым во всех его ипостасях. Между тем он всегда был ярым сторонником Lex Salica – Салического закона, или, если быть точным, Салической Правды. Вы слышали о такой?
– Нет, не слышал.
– Согласно его положениям, строжайше запрещалось не только преследовать женщин, но и огульно обвинять их в колдовстве.
– Как же так?! – удивился я. – Вы хотите сказать, что церковь защищала ведьм?!
– Именно, – кивнул Орландо. – В сводах закона записано, что если кто-либо "обзовет свободную женщину колдуньей и не будет в состоянии этого доказать", то подвергнется наказанию в виде штрафа. В постановлении Падерборнского собора было предусмотрено еще более страшное наказание: "Кто, ослепленный дьяволом, подобно язычнику, будет верить, что кто-либо может быть ведьмой и на основании этого сожжет ее, тот подлежит смертной казни". Жак, вам не кажется это странным, если сравнить с тем, что творят братья Святого Трибунала?»
Видно, что писатель работал над собой - текст сильнее перед этим мной изученного. Рекомендую, но только не детям - кровавые подробности в наличии.