«Вслух евнух не сказал ничего. Он стал старшим лишь две недели назад и помнил слова предшественника - всякий ордынец ходит по углям, но евнухи по ним ползают. Поэтому распорядитель танского гарема униженно поклонился сиятельной охране и поспешил убраться к своим подопечным, за которыми нужен был глаз да глаз, могли и лица друг другу расцарапать, и покалечиться в страхе от предстоящей встречи с Телохом, даже зная, что покалеченных все одно ждала смерть, только более страшная и долгая. Тот же Каб надругался бы над девичьей плотью так же, как его повелитель, но сначала бы содрал шкуру. "Раздел бы", как он шипел, плотоядно поглядывая на шатер гарема. А еще более мерзкий Очил мог и отсечь кривым ножом что-нибудь от тела выпавшей ему забавы и съесть у нее на глазах. А уж шаманы следили, чтобы бедняги не испустили дух раньше времени да не визжали громче положенного. Ужас...»
Ничего странного, что этот момент авторы обычно «ловко обходят» - ведь он резко снижает магическую неуязвимость:
«- Что со мной не так? - в который уже раз, скрипя зубами, повторяла Бибера. - На меня не действует магия! Отчего я вынуждена сражаться с этим мороком?
- Моя сестрица, Кама, ловка разжигать костры, - пробормотал, прервав раздумья, Игнис. - Делает она это магией, но и пламя, которое охватывает хворост, и тепло от него - настоящие. Или ты думаешь, что могла бы посидеть на таком костре без вреда для себя?»
Да, именно так - увы, прочувствовать это обычно получается постфактум:
«- Как тебе сказать? - пробормотал, почесывая подбородок, Орс. - Он ведь словно отец. Для меня. И для многих. Если отец стар, то ни один из его детей не рассчитывает, что тот встанет и защитит своего ребенка. Каждый отвечает за себя сам. Но когда отец есть, это... - Орс поморщился, усмехнулся огромными губами. - Смешно. Рассуждаю об отце, хотя не имел его никогда и уж точно не помню ничего похожего. Но многое знаю. Так вот, когда отец есть, совет его не нужен, и даже не взгляд, а то, что он есть. Понимаешь?
- Понимаю, - кивнула Кама. - У меня был отец. Я помню, как это.»
Зло разжёвано тщательно:
«- Магия, - шепнула Игнису Туррис. - Странная магия, словно горечь на языке...
- Я чувствую, - кивнул Игнис. - Она подобна магии Светлой Пустоши. Но я не могу определить ее свойства.
- Нет у нее никаких свойств, - нахмурилась Туррис. - Подчинение и унижение с нитью сладости. Обычная магия мурсов. Или думаешь, что, к примеру, белый мор разносится каким-то иным способом? Только так. Сначала подчинение и унижение, сладостное подчинение и унижение, и чтоб обязательная сладость копилась на языке у каждого, а потом уж все прочее. Хоть смерть, хоть подлость какая. Все. Достаточно будет приказа мага. Но здесь у них не срослось. Подчинение и унижение есть, а вот сладости нет. Башни не дают силы этой сладости. Обращают ее в горечь. Даже без магов и угодников. Сами по себе. Но если мы попадем в одну из них, то не будет силы и у подчинения и унижения. Башня умножает помещенное в нее.
- А если в ней окажется негодяй? - не понял Игнис. - Она умножит его злобу?
- Негодяй может только ослабить силу башни, - пожала плечами Туррис. - Незначительно. Это словно дуть в дуду с обратной стороны. Шума будет много, но звучания не получится.»
Да, сами себе врать точно не надо:
«- Их магистры служат новому императору. А император служит Светлой Пустоши. Это зло, девочка. Они слуги Лучезарного.
- И вы узнали об этом только теперь? - спросила Лава.
- Магия - это магия, - усмехнулась Лакрима. - Она не всегда чиста и прекрасна. Никто из нас не в белых одеждах. Но теперь я думаю, что мы предпочитали видеть то, что хотели видеть. Более того, кичились внутри себя, что мы не такие, как прочие. Что мы древнее. Что мы часть основы основ.»
Мне очень понравились и вся серия, и этот том - чудесно.